Poccийская пресса о кыргызком режиссере Актане Арым Кубате

На недавно завершившемся 19-м Фестивале кино стран СНГ, Латвии, Литвы, Эстонии “Киношок” картина киргиза Актана Арыма Кубата (раньше Актан был известен нам под фамилией Абдыкалыков) “Свет-аке” удостоилась двух наград: приза за лучшую мужскую роль (ее сыграл сам постановщик) и приза гильдии российских киноведов и кинокритиков.

В конкурс анапского фестиваля фильм попал после участия в программах МКФ в Канне и Локарно. Когда верстался номер, пришло известие о том, что картина “Свет-аке” удостоена Гран-при 6-го МКФ “Евразия” в Алматы. Новый герой Арыма Кубата – сельский электромонтер по прозвищу Свет-аке. Он подкручивает счетчики нищим старикам, чтоб им не пришлось много платить за электричество, а в углу своего двора сооружает из подручных средств ветряк, который в финале фильма заставляет лампочку загореться (а ведь не верили в изобретение Свет-аке, смеялись над ним). Жизнь сердобольного электрика протекает на фоне нищеты, коррупции – всего того, что ввергает Кыргызстан то в одну революцию, то в другую. Все фильмы Арыма Кубата (напомним самые известные, увенчанные многими призами – “Селкинчек”, “Бешкемпир”, “Маймыл”) точно и полно фиксируют время, но и поднимаются над ним, являются экранным эпосом. В картине “Свет-аке” социальный, даже политический мотив звучит громче, чем в предыдущих работах мастера, что немудрено, – в сегодняшнем Кыргызстане невозможно укрыться от реальности. Всемирно известный режиссер Актан Арым КУБАТ живет не в столице, а в селе, и знаком с народом не понаслышке. Некоторое время назад он принял решение баллотироваться в парламент, новый состав которого будет сформирован в Кыргызстане после выборов 10 октября.

– Вы сказали на пресс-конференции, что хотели повлиять своим фильмом на развитие политической ситуации в стране, но опоздали. Не обидно?

– Кощунственно было бы прямо так и говорить: обидно, что опоздал. Ведь апрельские события в Кыргызстане были кровавыми… Творческий эгоизм, конечно, внутри шевельнулся: чуть-чуть картина не успела. Сделал-то я ее до свержения режима Бакиева, но она была заявлена в Канн (фестиваль проходит во второй половине мая), и выпускать ее раньше мы не могли. А сейчас она приобретает собирательный смысл. Ведь сюжет замышлялся еще даже до того, как к власти пришел Курманбек Бакиев, до “тюльпановой революции”. Но, увы, все повторяется. Сегодня вокруг то же самое. В кадре звучит: “Долой Акаева!”, а нынешней весной точно так же звучало: “Долой Бакиева!” Президент Киргизии – уже собирательный образ. Один за другим они предают и покидают страну. Удивительно, но на Западе мне говорят после просмотра: у нас творится то же самое – предвыборные обещалки, невыполнение обещанного после прихода к власти. Политическая подоплека фильма понятна везде. Хотя я не собирался делать именно политическую картину. В ней запечатлена жизнь, которой мы живем, просто наша жизнь политизирована до крайности. Любой разговор сегодня обязательно сбивается на политику. Вот я прилетел на фестиваль, встретился за завтраком со своим земляком и коллегой, который тут уже несколько дней, и мы сразу заговорили о том, какая партия какие лозунги выдвинула за последние дни. Со “Светом-аке” мне хотелось попасть в гущу событий. В первый раз я ушел от автобиографии, даже сыграл роль (хотя мне уже говорят, что и эта картина – автобиографичная с точки зрения моей позиции по отношению к жизни).

– Вы помогаете односельчанам?

– Снимая кино, я компенсирую внутреннюю потребность помогать людям. Дома я все время пытаюсь уединяться, избегать встреч, тусовок. Связь односельчан со мной идет, скорее, через мою жену. Моя работа предполагает активное общение, от которого устаешь, вне работы хочется отдохнуть от контактов. При встрече говорят: было бы хорошо, чтобы ты меня снял в своем фильме. Что интересно: никто не просит, чтобы его сняли в роли доброго, хорошего человека. Каждый говорит: я сыграл бы бандита… Один мне предложил: ты бы снял, как я бью свою жену. Пьянчугу, говорит, я бы тоже сыграл. Предлагают себя в качестве антигероев. Я много размышлял об этом и понял, что, наверное, сложно играть хороших людей, а злых – намного проще.

– Как появился замысел фильма о сельском электрике?

– Мой постоянный продюсер Чедомир Колар по завершении каждого фильма спрашивает: что мы делаем дальше? Этот вопрос он задал и 10 лет назад, когда мы закончили фильм “Маймыл”. И я тогда сказал: хочу снять картину без сценария. А Чедомир тут же ответил: давно хочу продюсировать картину без сценария! У меня уже возник образ героя – электрика, который лазит по столбам, заходит в каждый дом. На тот момент я видел только пластику, фактуру истории. Фильм делался в общей сложности 9 лет, и, естественно, переплелся с теми событиями, которые за это время происходили в стране.

– Что он за человек, ваш герой? Нам чудятся за ним традиции изображения маленького человека.

– Он простодушный, доверчивый. В нем есть исконные, природные вещи, которые мы потеряли. Конечно, в этом образе есть отсылки к Ходже Насреддину. У нас еще есть такой фольклорный персонаж Апенди – он по-своему трактует мир, у него своя философия. Это народный персонаж, в котором есть и мудрость, и лукавство киргизов. Такие персонажи всегда были, про них говорится в былинах, рассказах. Сегодня, наверное, такого нет, потому его и хочется создать в кино. Простой человек, который по-своему понимает справедливость, – помогает пенсионерам, хоть и незаконно (правда, наше государство ведет себя по отношению к пенсионерам еще более незаконно), за что и получает наказание. Он пытается сопротивляться той действительности, которая есть. На таких людях держится село, общество, народ. Мы не занимались поисками конкретного человека, а сконструировали образ, народный типаж. Человека, который олицетворяет киргизскую душу.

– Киргизский зритель уже встретился со Свет-аке?

– Сейчас в стране идет предвыборная кампания, и в этой атмосфере не хочется выпускать фильм. Внимание людей и СМИ сосредоточено только на выборах. Надеюсь устроить премьеру потом. В Бишкеке был один закрытый показ. Меня уже обвинили в том, что я показываю киргизов в нехорошем свете. Но я привык к таким нападкам. Чиновники упрекают меня в том, что я снимаю про простых киргизов, про их традиции. Говорят: мы же цивилизованные люди, зачем вы такое про нас снимаете? Для меня мой народ – это святое. Я действительно показываю людей такими, какие они есть. Они действительно бегают босиком, купаются в пыли. Большинство нашего населения живет в селах, и у нас нет по-настоящему городской культуры. Бишкеку всего 130 лет, и я бы не сказал, что в нем сложилась стопроцентно городская среда. Мы многое утратили в связи с развалом Советского Союза. Русскоязычное население, культурные, образованные люди уехали. Смешно говорить, что мы – цивилизованная страна.

– В бюджете картины есть государственные деньги?

– Нет. Поэтому это просто претензии. Особенно не понравилась сцена, где пьяные киргизы играют в эротическую игру “развяжи верблюда”. Не понравились бранные слова – но эти слова в обиходе! Что скрывать? Да, люди выпивают, но это не повальное пьянство. Еще претензию мне предъявляют: почему вы все время снимаете про села? Но я вырос в селе, я до сих пор живу в селе. Это мои герои. Тем, кто обращает ко мне такого рода претензии, надо, чтобы все в кино было салонно, красиво, а проникнуть в глубь произведения, понять его душу, смысл они не способны.

– Актан, почему вы пошли в политику?

– Я человек чувствительный, рефлексирующий. Реагирую на все, что происходит вокруг. После апрельских событий я пришел к мысли, что мог бы принести пользу стране. Мне неудобно произносить эту фразу: “Я хочу помочь стране”. Потому что эта фраза вызывает у киргизов только отрицательную реакцию. Все, кто прошел через политику в последние годы, говорили и говорят именно эти слова. Я мог бы и дальше жить своей жизнью, снимать кино и тем самым вроде содействовать своему народу. Но я понял: если у тебя нет трибуны, ты ничего не можешь реализовать. Такое у нас государство. Пора перестать стесняться и начать отстаивать свое право жить хорошо. Я – кандидат в депутаты парламента от партии “Республика”, иду на выборы искренне. Наша политика становится грязным олицетворением жизни. Может и ко мне прилипнуть мнение: вот и Актан полез, чтобы наворовать. Но, помимо желания помочь стране, у меня есть еще и конкретное желание помочь культуре. Культура у нас в плачевном состоянии! Мы имеем все структуры, но не имеем соответствующего финансирования, стратегии развития. У меня есть опыт в этой области, и я мог бы им поделиться.

– Как к вашему решению отнеслись близкие, коллеги?

– У нас бытует мнение, что депутат, чиновник – это важный человек, а режиссер – это непонятно кто. Сын побаивается той среды, в которую мне предстоит окунуться. Считает, что мне с моим мировоззрением будет некомфортно среди людей политики. Меня трогает, что он за меня так беспокоится. Надеюсь, что не среда будет влиять на меня, а мои личностные ценности будут преобладать. Я взрослый человек и не думаю, что попаду под дурное влияние. Потом, это только на 5 лет. И Толомуш Океев, и Болот Шамшиев, и Мар Байджиев – известные кинематографисты – были депутатами парламента, достойно себя вели и могли тогда делать погоду. Они облагораживали своим присутствием среду парламентариев. Надеюсь, что смогу, как они, внести свою лепту. Потом, это тоже богатейший опыт, знание определенной среды. Может, это даст импульс к созданию нового фильма на эту тему. А, может, напротив, отвратит от темы, и я уйду в безвременное кино. Посмотрим. В любом случае я делаю это сознательно, искренне.

– С какой программой относительно культуры, кинематографа вы идете в парламент?

– Партия “Республика” – единственная, которая разделяет убеждение: экономика не может развиваться без культуры, а культура не может развиваться без экономики. И не потому, что я появился в их рядах, а потому, что это современный подход к экономике. Это взаимодополняющие вещи. До сих пор в сфере культуры занимаются просто распределением денег, не задаваясь вопросом: а как развивать сеть библиотек, клубов, как развивать науку. Первое, что бы мне хотелось сделать, – стратегии по секторам, а потом принять общий закон развития культуры. Пять лет назад мы, несколько киргизских кинематографистов, создали группу “10+”, у нас выработана четкая стратегия развития такой отрасли культуры, как кинематограф. Это было сделано на основе анализа постсоветской эпохи киргизского кино. Истоки нашего авторского кино – в “киргизском чуде”. Моделью стратегии стал мой фильм “Бешкемпир”, потому что он имел (относительно) и коммерческий успех (прокатывался во многих странах, принес определенный доход). Мы хотели делать что-то в этом роде – не опускаться до пошлости, не относиться к кино, как к товару. Кино должно оставаться предметом искусства, но и идти в массы. “10+” – не манифест художников, а полноценная стратегия, в которой есть и экономические подсчеты, анализ. Может, и неуклюже, но стратегия работает. Во мне сидят два начала: художник и менеджер. Я был вынужден быть и режиссером, и продюсером. Все это может быть полезным теперь, если я буду в парламенте.

– Группа “10+” печется о развитии авторского кино. Если же вы придете в парламент, вам придется менять эту стратегию в связи с другим масштабом влияния: нельзя же предлагать целой стране (сельской по преимуществу, как вы сами заметили) смотреть только арт-хаус.

– Такое маленькое государство, как Кыргызстан, не может транжирить деньги. Государственные деньги должны выделяться на кино, которое является предметом искусства. Для простых людей есть телевидение. Можно делать доходчивые, но качественные сериалы – они будут играть даже некую идеологическую роль. Мы пытаемся найти модель, по которой будем пропагандировать авторское кино (бренд Кыргызстана) и насыщать рынок через телевизионные каналы. И появилось сейчас много людей, которые независимо от нас снимают на видео любительское кино, и оно почему-то очень востребовано народом. Они чувствуют, что нужно зрителю, и делают кино, как товар. Нельзя запретить им этого делать. Более того, лучшие из этих фильмов тоже надо субсидировать. Приходится это признать. Хотя, на мой взгляд, это совершенно пустые вещи, которые уже завтра станут ненужными. Но раз они необходимы такому большому числу граждан, значит, и их нужно поддерживать. Пусть они хотя бы привлекают людей в кинозалы, приучают платить деньги за просмотр. В какой-то момент нам удастся повернуть этот поток в сторону качественного кино. Так происходит во всем мире. Хочется верить, что шок от жутких потерь, которые мы понесли в результате двух революций, не пройдет даром. Нам все говорят: ну чего вам не живется? Но ведь никто не знает, почему все это происходит именно с Кыргызстаном. Наверное, в стране, в народе, как в каждом индивидууме, заложены пути, которые нужно пройти. Надеюсь, то, что происходит – новая попытка найти свой путь. В Канне мне задавали вопросы: почему у вас революция за революцией? Почему этого не происходит, например, в Узбекистане? Мы тот народ, который полнее других сохранил номадическую культуру. А номадическая культура предполагает прежде всего свободу. Свободу каждого сообщества, каждой юрты. И когда идет узурпация власти, да еще в таких грязных формах, люди начинают сопротивляться.

– В дни апрельских событий из вашей страны раздавался крик о помощи, обращенный к России. Если вы придете во власть и будете защищать интересы культуры, обратитесь ли к России, или вам важнее представлять свою страну на Западе?

– После этих событий я понял, что никто нам не поможет. Ни Казахстан (а ведь мы с казахами – один народ), ни Россия, которую мы всегда считали стратегическим партнером, ни Америка. Мы должны искать внутренние ресурсы. Как так получилось, что сразу после революции перекрыл границы с нами Казахстан? Это же нарушение элементарных прав! Мы просим помощи у России, она ссылается на правила ОДКБ. Зачем же нужна эта организация, если она не дает возможности одной из стран помочь другой в такой экстремальной ситуации? Речь же не шла о завоевании. Надо было просто прийти и помочь. И вот мы остались одни. Это я говорю о политике. Культура – особая статья. В культурном плане мы как сотрудничали, так и будем сотрудничать и с Казахстаном, и с Россией. Культура, кино не имеют границ, и в этом у людей культуры надо учиться политикам. Только мы должны научиться вступать в партнерские отношения, а не звать друг друга “старший брат” и “младший брат”, “развитая страна” и “неразвитая страна”.

Беседу вела Дарья Борисова
Фото Ирины Калединой: Актан Арым Кубат

Источник: http://www.kultura-portal.ru/tree_new/cultpaper/article.jsp?number=903&rubric_id=210&crubric_id=100444&pub_id=1134670